Отправлено: 23.07.13 11:47. Заголовок: Молли Хупер, конец февраля-март 2011 года. "Туман над Темзой"

Место действия - Лондон, затем Хенли-на-Темзе. Одиночный отыгрыш в дневниковом формате; события после 14-15 февраля.

PS. По причинам творческого характера отыгрыш будет вестись в обратно-хронологическом порядке.

 Отправлено: 24.07.13 14:29. Заголовок: Хенли, 25 марта, око..

Хенли, 25 марта, около 4 часов утра

И эта ночь не принесла покоя.
Книга упала из безвольных рук. Что это была за книга, на какой странице была открыта, о чем в ней говорилось - Молли не знала, но звук, негромкий стук и легкий шелест страниц - вернул ее к реальности.
За окном расстилалась темень - в мире царил промозглый март, и до рассвета оставалось еще несколько часов. Впрочем, зачем рассвет? Да и будет ли он когда-нибудь - или так всегда и будет темнота и тишина? В доме не горел свет, в доме не было движения, дом был мертв - и она была мертва вместе с ним. Губы сложились в усмешку - даже Тоби, верный Тоби сбежал отсюда...когда? Неделю назад, две, месяц? Сколько она здесь? Кота можно понять - не так просто вынести общество мертвецов...он и так пытался до последнего - приходил, заглядывал в пустые глаза, терся об холодные ноги...запрыгивал на колени, лизал в нос, урчал как трактор... Молли помнила это урывками - кот был, а теперь ушел, окончательно убедившись в том, что хозяйка мертва.

Она не могла винить его за это.

Надо было встать. Молли тихо поднялась с кресла, чуть пошатнувшись - ноги в последнее время почему-то совсем не хотели ее держать.Кажется, вчера приходила тетушка Бэт и говорила что-то...что-то о питании, врачах и том, что нельзя так. Может быть... Мысли путались, как и ноги - но надо было идти.

На улице было светлее, чем дома - несколько далеких фонарей да иногда пробивающая сквозь тучи луна давали достаточно света, чтобы различить очертания ближних домов и шпиля старой церкви. Молли шла неспешно - в этот час весь крошечный добропорядочный английский городок спал, и ангелы хранили их сон. Молли подумала о своем ангеле - и попыталась улыбнуться; он сейчас, наверное, грустит - ведь он не в силах помочь ей. На в силах даже помешать...

У перил старого моста она привычно остановилась. Облокотилась, заглядываясь вниз. Над Темзой стелился предутренний туман, и воды не было видно - только тихие всплески да некое неуловимое шестое чувство обозначало ее присутствие здесь. Ей нравился этот мост - он будто был вне времени и пространства, и пока она стояла так, облокотившись - боль отступала, утекала вместе с этой невидимой водой.

Постояв, она улыбнулась на прощание реке - совсем скоро она вернется сюда, и уже никуда не уйдет...и утечет вместе с ней, растворится в темном омуте - и никто не найдет тела, и никто не будет резать его на чистом, светлом столе... И он не узнает - а значит, не сможет обвинить себя, и это главное - он не должен вспоминать о ней, это ни к чему... Но не сейчас, не сейчас - осталось еще одно незавершенное дело.

За мостом тропинка сразу поворачивала к небольшой рощице, в тени которой пряталось маленькое городское кладбище. Все правильно - на одной стороне город живых, на другой - город мертвых, и тонкая тропинка между ними - для таких, как она. В крохотной часовенке горел тонкий, дрожащий огонек - она виновато улыбнулась ему.
Прости. Прости меня, пожалуйста... Я знаю, Ты велишь стойко переносить любые страдания, ты не примешь меня к себе - но я не могу так больше. Я уже мертва, Ты же видишь - так зачем мне еще ходить, дышать, жить?

Ноги сами привели ее к маленькому холмику, на котором стоял простой гранитный памятник с двумя именами. Она села на землю и провела по гравировке пальцами; камень был холоден, словно лед, словно мертвое тело, словно...словно стекло той кабины...

- Здравствуйте - собственный голос показался ей чужим. Она не могла говорить так - бесцветно, глухо, механически ровно, без интонации - здравствуй, мама. Здравствуй, папа.

Вчера они приходили к ней. Приходила мама и стояла рядом - Молли как наяву чувствовала ее руки, лежащие на плечах...почти так же, как лежали его руки. Позавчера они пришли вместе - и молчали. раньше...раньше мама что-то говорила, что-то о времени и ожидании - но Молли было слишком больно слушать.

Она улыбнулась.
- Это ты, папа?
Невесомая рука легла на ее плечо. Она подняла глаза - сегодня папа пришел один, и стоял рядом, глядя на нее обветренными неулыбчивыми глазами.

Он всегда редко улыбался - ее отец, строгий школьный учитель. Одноклассники ее и просто знакомые в большинстве своем его побаивались - потому что спрашивал он всегда по-честному, никогда не завышал оценок и не обращал внимания на сословные или материальные привилегии учеников. Зато по-настоящему любознательные дети души в нем не чаяли - и нередко он засиживался в своем кабинетике до ночи, углубленно объясняя предмет или демонстрируя детям по очереди различные препараты под стареньким микроскопом.

Отец редко говорил Молли ласковые слова - но он мистическим образом всегда был в курсе ее бед и проблем. Он не читал ей сказок на ночь - но той зимой, когда она лежала с жестокой ангиной и почти бредила, его рука охлаждала ей лоб. Он не дарил ей подарков - но именно его неощутимая забота, как она поняла позднее, сделала такими легкими ее первые годы в Лондоне. Он вообще был немногословен - его любовь выражалась в делах.

- Папа... - проговорила она, задыхаясь от подступивших к горлу слез - папочка... Я не могу больше так. Не могу...
- Значит, ты не любишь его - ответил он со вздохом.
- Да как же так? - пораженно воскликнула она, уже не сдерживая слез - папочка, я больше жизни, больше всего на свете его люблю...
- Почему же ты тогда оставила его? - спросил он спокойно, и лицо его было печально.
- Я...я не нужна ему больше - прошептала она, спрятав лицо в ладонях - он сказал, что я ему не нужна... Чтобы я держалась от него подальше...
Отец вздохнул.
- И ты решила уйти - тихо и грустно проговорил он - решила бросить его тоже...
Она отчаянно замотала головой
- Нет!! Просто...просто это слишком больно, слишком...больно...
- А ты ждала, что любовь - это легко? - тон его стал ироничен - Зачем тогда выбрала его? Разве ты не знала, что будет именно так - больно и трудно? Но тебя это не пугало - тогда, а теперь ты трусишь, дочка. Мы в ответе за тех, кого приручили - помнишь? Пусть он отверг тебя - ты все еще нужна ему в больнице, ты стала его опорой - выстоит ли он, лишившись ее?
Она зажала уши - но голос проникал сквозь ладони, вырезая слова на изнанке памяти
- Если тебе нужно спокойствие - найди другого, обычного. Ты не будешь счастлива - но будешь спокойна и избавлена от боли. Этого ты хочешь?

Обессилев от слез, она упала на холодную землю. Земля готовилась к утру - вокруг заклубился холодный белесый туман, и в неясных очертаниях этой дымки она вдруг различила лицо Шерлока - искаженное страданием, смертельно бледное...родное, любимое. Выстоит ли он без меня? Как же я могла - бросить его? Боль от осознания пронзила ее - месяц, целый месяц или даже больше она провела здесь, в старой конуре, зализывая раны - в то время как он там был один... Он спас ее - а она его бросила...

Безотчетно она потянулась к нему - всем своим существом, безмолвно умоляя о прощении...
- Шерлок - сорвалось с губ - Шерлок, любимый мой, хороший мой...прости меня, прости...
Рассвет застал ее бегущей к дому. Не останавливаясь, она забежала на второй этаж и выхватила из чемодана телефон, на ходу нажимая кнопку включения - уже заранее зная, что найдет там что-то страшное. Старенький телефон треньканьем оповестил о получении голосового сообщения - и она нетерпеливо вдавила кнопку, подгоняя ни в чем не повинную технику
- Молли - раздался голос Джона; в уши ворвался хлопок и тряский, безотчетно знакомый звук - и снова голос Уотсона, уже совсем другой - взволнованный, почти панический - Коллега, как он?
Дальше слушать было некогда - прямо с бормочущим телефоном в руках она подхватила сумку (по счастью из нее не были вынуты ни деньги, ни документы) и так же бегом помчалась в сторону местного вокзала. Первый поезд на Лондон отходил в половине шестого.